Забытая чума. Можно ли ожидать повторения "испанки"?

Забытая чума. Часть 7. Острова за баррикадами

Вторая волна «испанки» прекратилась так же внезапно, как началась. График количества заболевших рухнул в начале ноября (точнее, в зависимости от места, примерно через шесть - восемь недель от начала эпидемии). Территории, до которых эпидемия дошла позже, показали значительно более низкий процент смертности, хотя заболеваемость была все еще высокая. Вирус мутировал снова: на этот раз в выгодную нам сторону.

Но только люди вздохнули с облегчением и похлопали друг друга по плечам, пришла третья волна. Если б не стандарты, заданные второй волной, это была бы самая смертельная эпидемия гриппа в истории человечества. Но все же она была слабее. Она пощадила некоторые территории. В значительной степени, потому что люди сделали выводы.

Забытая чума. Часть 6. Черная кошка в темной комнате

На тот момент медицина знала базисные принципы работы иммунитета и успешно применяла их в борьбе с такими тяжелыми инфекциями как оспа, менингит, коклюш, сибирская язва и бешенство. Были сделаны вакцины, содержащие живые, но ослабленные микробы, провоцирующие у человека выработку иммунитета; а также сыворотки крови, содержащие уже имеющиеся антитела к микробам – таким образом больной заимствовал временно чужой иммунитет. Микробиологи умели изолировать патоген из образцов тканей больных, окрашивать бактерии, чтобы их было видно под микроскопом (ура анилиновым красителям!), выращивать их в неподверженных человеческим болезням животных – лошадях, курах, свиньях – и делать вакцины из препаратов их крови. Технология была. Оставалось только срочно выделить патоген, вызывающий грипп, и начать массовый выпуск вакцины и сыворотки. И вот тут ученые напоролись на совершенно непреодолимое и неожиданное препятствие. Никак не могли найти бациллу гриппа.

В принципе, бацилла гриппа как бы была уже открыта. Рихард Пфейфер, немецкий ученый, изолировал ее еще четверть века назад – ее так и называли в честь него «бацилла Пфейфера» – это была палочкообразная бактерия, которую мы сейчас знаем под именем гемофильной палочки, извините за спойлер, но вы уже догадались, к чему все это катится. Пфейфер был, без всяких экивоков, великим ученым с мировым именем. Его авторитет был очень высок. Поэтому, когда в пробах, взятых у больных «испанкой», не находили палочки Пфейффера – «бациллы инфлюэнции» – некоторые врачи делали вывод, что, значит, это не инфлюэнция. Нет бактерии гриппа – значит, это не грипп.

Здравствуйте, я – бацилла гриппа. Я вызываю совершенно другую болезнь с похожими симптомами

Забытая чума. Часть 5. Врожденный и приобретенный

Ваш врожденный – он же «неспецифический» – иммунитет защищает вас от окружающей среды ежесекундно и неустанно. Он срабатывает очень быстро, но по природе своей не очень точен и реагирует не на конкретную заразу, а на целые классы патогенов: лупит, так сказать, примерно как из пулемета по воробьям.

Приобретенный же – специфический – иммунитет следовало бы называть “ну очень специфическим”. В отличие от фагоцитов и лейкоцитов, пожирающих все, что не похоже на клетки собственного организма (а иногда сгоряча и клетки собственного организма – см. аутоиммунные болезни), антитела, вырабатываемые как иммунный ответ на инфекцию или на прививку, чрезвычайно специфичны и работают только против конкретного патогена. Как из снайперской винтовки по вражеским офицерам. И если в случае, к примеру, оспы или кори патоген этот не меняется год от года и вакцины дают уверенный, устойчивый, на много лет (но, между прочим, не обязательно пожизненный) иммунитет против болезни, то в случае гриппа из-за изменчивости вируса, который проходит дрифт – постоянно и шифт – редко, но метко, вакцины могут оказаться не очень эффективными.

Антитела для стандартной вакцины гриппа выращивают в куриных яйцах, поэтому людям с аллергией на куриный белок нужно предупреждать об этом медсестру

Забытая чума. Часть 4. Шторм

Почему в тот год врачи и все люди в конце-концов поверили, что это не новая чума, не неизвестное биологическое оружие, а только грипп? Потому что большинство заболевших все-таки выздоравливало, перенося более-менее обычные для гриппа симптомы. Для них это был тяжелый грипп, очень заразный грипп, но, со всей очевидностью, всего лишь грипп. Через десять дней, потрепанные и измученные, они поднимались на ноги.

Тем, кому не повезло, демонстрировали невиданную коллекцию острых симптомов, нетипичных ни для гриппа, ни для какой из известных на тот момент болезней (хотя тиф, холера и даже лихорадка денге периодически казались более вероятными диагнозами). Помимо очень высокой температуры, респираторных симптомов и сильных болей во всем теле, для «испанки» были характерны боль в ушах – отиты такие сильные, что лопались барабанные перепонки. Пенистое кровотечение из носа и горла, кровавая рвота, вообще кровотечение отовсюду, со всех слизистых (почему это происходило, до конца не выяснено - возможно, сам вирус разрушал тромбоциты, но может быть, это был результат парадоксальной работы перегруженной иммунной системы). И в конце-концов цианоз – синюшные – иногда прямо синие, цвета индиго – пятна по лицу и телу, демонстрирующие, что легкие не насыщают кровь кислородом и дававшие медперсоналу знак, что этот пациент уже не выживет.

График относительной смертности по возрасту (на каждые сто тысяч человек) у «испанки» (сплошная линия) и статистически нормальных гриппов (пунктирная линия) 

Забытая чума. Часть 3. Вторая волна

Откуда мы знаем, что вторая волна «испанки» была тем же самым гриппом, что зверствовал весной? Оттуда, что люди, переболевшие весной, оказались осенью невосприимчивы к очередной вспышке эпидемии. Это было отчетливо видно по солдатам американской и французской армии, и это было особенно заметно по городу Копенгагену, который чуть не весь поголовно переболел в первую волну и, как вскоре обнаружится, им очень и очень повезло. Вторая смертельная волна оставила Копенгаген почти не затронутым, зато те места, куда грипп добрался только к осени, получили по полной.

За время, проведенное на Западном фронте, вирус гриппа мутировал и озверел. Шифта не произошло: это был все еще тот же H1N1, но в обновленной и улучшенной вариации. Огромное количество жертв, через которую вирус прошел в первую волну, обеспечило быстрый и значительный дрейф. Возвращаясь к нашей метафоре: целые армии школьников торопливо копировали подпись завуча всю весну и лето, не снимая противогазы, и к августу ошибка набралась такая, что Канзасская пра-пра-пра-(пра)-бабушка этого вируса не узнала бы своего оевропеившегося потомка. «Испанка» стала не просто тяжелой, но смертельной болезнью. Вместо того, чтобы убивать каждого тысячного из заболевших, грипп начал убивать каждого десятого, а потом – каждого пятого*.

Массовая могила в Филадельфии в сентябре 1918

Забытая чума. Часть 2: La Grippe

До сих пор ведутся дебаты о том, где на самом деле зародился «испанский» грипп, но на данный момент мы практически уверены, что он зародился не в Испании и вообще не в Европе. Откровенно говоря, очень сложно спустя сто лет точно отследить точку зарождения конкретного штамма гриппа. Эпидемии тяжелых респираторных заболеваний вспыхивают по всему миру с похвальной регулярностью, и если был транспортный поток из одной точки земного шара в другую, то сказать без анализов, был ли грипп, разразившийся в точке А, прародителем гриппа, зверствовавшего через несколько месяцев в далёкой точке Бэ, невероятно трудно. Возможно, что точка Бэ самостоятельно развела свой собственный грипп. Можно только с определенной уверенностью говорить, что если люди переболели гриппом А, а потом, будучи подставлены гриппу Бэ, не заболели, то есть продемонстрировали приобретенный иммунитет на этот штамм, то вирусы А и Бэ это ближайшие родственники.

Я остановлюсь на правдоподобной версии, что вирус «испанки» появился в Новом Свете и был привезен вместе с американскими ополченцами на Европейский театр военных действий. Вероятно, он был результатом шифта и/или мутации свиного и/или птичьего гриппа А, перекинувшегося на людей в местах плотного контакта человека с животными. Канзас – фермерский край – выглядит как идеальная чашка Петри для подобных генетических экспериментов природы.

Забытая чума. Часть 1: Существо, в скобках, вещество

Вирус – это такая очень маленькая фигня, которую ученые отказываются признавать живым существом, потому что она не удовлетворяет основным параметрам «живого». А именно: вирусы не могут размножаться без помощи других организмов, они не питаются и не растут. Они не обмениваются с окружающей средой продуктами метаболизма. У них нет метаболизма. Они в десятки раз меньше бактерий (недавно, правда, нашли какие-то гигантские вирусы, видимые в оптический микроскоп, но это нетипично, в семье не без урода. Вообще вирусы очень маленькие). Единственное, что вирусы могут делать, как живые существа, это передавать свою генетическую информацию последующим поколениям. И делают они это как последние гады: захватывая чужие репродукционные системы.

Вирус это оболочка, наполненная генетическим материалом (ДНК или РНК). Такой мешок с наследственностью. Вирус гриппа – это вообще тупой кулек обломков РНК, на поверхности которого торчат зубчики из протеинов, позволяющих ему делать свое черное дело и пародировать жизнь. На минуточку, маленькое отступление.

Вирус гриппа тип А: паспортная фотография и художественный портрет

Забытая чума. Введение

Чумой XX века был на СПИД. Чумой XX века был грипп. Просто мы об этом не помним.

Несмотря на катастрофичность и важность происшедшего в тот год, пандемия гриппа 1918 – 19 годов практически никогда не освещается отдельной темой в учебниках истории и этому есть несколько причин.

Кепка или фуражка? Или картуз?