Лила Рождерс – начальница «Маленького театра» – тренировочной базы для старлеток киностудии РКО – оглядела пополнение. К пополнению прилагалась записка: "Посылаю четверых новеньких, из трех может выйти толк, на четвертой почему-то настоял Хьюз, актрисы из нее не получится, но на вечеринках она настоящий динамит, все помирают со смеху! Называет себя Дайан Белмонт, полагаю, что имя такое же настоящее, как волосы". «Динамит» поглядывал на «маму» Рождерс из-под выбеленной до цвета бумаги челки.
– Это у вас Лана Тернер на голове? – не скрывая иронии спросила ее Лила.
– Кароль Ломбард, – обиделась новенькая. – У нас это очень модный образ, все наши девушки причесываются или под Кароль Ломбард или под Джин Харлоу, клиенткам нравится.
– Манекенщица?
– Да.
– Это видно. По крайней мере фигура хорошая, не придется сгонять вес.
– Это пончики, – сообщила новенькая.
Лила была заинтригована и попросила пояснить. Новенькая пояснила. В то время в Нью-Йоркских кафе за 10 центов вы получали чашку кофе и два пончика. Многие люди выпивали кофе, съедали один пончик, оставляли на столе пять центов на чай и уходили. Ваша задача была до того, как официантка заметит, что клиент ушел, занять его место, съесть оставшийся пончик и на пять центов заказать себе кофе. А потом можно было опять отправляться в ателье демонстрировать платья стоимостью 10 000 долларов, не жалуясь, что все твое жалование уходит на квартплату и не остается на еду.
– Но я хочу быть актрисой, – решительно заявила новенькая, таращась на Лилу ярко-голубыми, словно нарисованными по фарфору, глазищами.
Лилу никогда не подводило чутье. В этой девчонке что-то было.
– Голубушка, – сказала Лила новенькой. – Если вы хотите стать актрисой, вам нужно найти собственную индивидуальность, а не напяливать на себя чужую, как вы привыкли в своем ателье. Зайдите на прослушивание в любую студию – там таких Кароль Ломбард и Лан Тернер сидит в очереди пол-коридора. Одну не отличить от другой. Ищите подлинность, идите к себе, а не от себя. Заметьте, что Кароль Ломбард, хоть и красотка, но не боится быть смешной... И знаете, «Дайан Белмонт» – это очень помпезно и слишком много для вашей внешности. Как ваше настоящее имя?
– Люсиль Болл, – ответила та. – И мне всегда казалось, что я на самом деле рыжая.
Она потом будет говорить, что не может перестать красить волосы, потому что если она перестанет покупать хну, экономика Египта придет в упадок. Она также будет говорить: «Я не столько смешная, сколько бесстрашная». И «Мужчина, который точно угадывает возраст женщины, может быть, и умный, но дурак». И «Чтобы оставаться молодой, нужно жить честно, жевать медленно и врать про свой возраст». И она больше никогда не пыталась походить ни на кого, кроме себя самой. Очень быстро она станет самой задействованной актрисой на студии – преимущественно потому, что она будет брать на себя смешные, негламурные роли, где нужно быть паясничать и валять дурака, и которые другие актрисы избегали как огня. Но этим она перечеркнет для себя всякую возможность когда-нибудь стать звездой на первых ролях, навечно оставаясь «королевой балагана» и «этой чокнутой рыжей».
В сороковом году она встретит на площадке своего будущего мужа – кубинского музыканта Дэйзи Арназа и – нет, они не станут на всю жизнь неразлучны, они будут сходится и расходится, ругаться, изменять и сходится опять. Чтобы организовать для них обоих постоянную работу в Голливуде и в надежде укрепить шаткий брак, она предлагает студии CBS экранизировать комедийное радио-шоу про взбалмошную домохозяйку, мечтающую о сцене. Она будет играть главную роль, а ее муж будет играть ее мужа на экране. Руководство долго вертело пальцем у виска: никто не верил, что американская аудитория захочет смотреть сериал про американку, которая замужем за кубинцем. Когда первая серия «I love Lucy» вышла на экраны, Люси был 41 год. Это было начало ее настоящей славы.
Комментариев нет:
Отправить комментарий