1. Оправдание темы
На самом деле, мы просто привыкли. Мы привыкли к тому, что в двадцатых годах XX века в США был "сухой закон". Мы проходили это в школе. Мы сто раз видели это в кино. Бутлеггеры, чикагские гангстеры, флапперы с фляжками за подвязками, чарльстон в подпольных спикизи, суровые мужчины в шляпах с ручными пулеметами наперевес – мы знаем об этом всю жизнь и мы просто перестали относиться к этой информации критически. Иначе у нас бы взорвался мозг.
"В соответствии с 18 поправкой к конституции опьяняющие напитки запрещены" - молодежь выпивает и фотографируется со потерявшим силу объявлением в день отмены "сухого закона" (по-моему, они пытаются его сжечь)
Просто попробуйте посмотреть на это свежим взглядом: в двадцатом веке большая, прогрессивная, технологически развитая страна, никем не захваченная, не мусульманская и вообще довольно секулярная, добровольно, путем демократической процедуры – голосованием! – накладывает на себя запрет на алкоголь – не только крепкий: весь, включая пиво! – специально для этого сделав приписку к конституции. Американцы изменили свою драгоценную конституцию, с которой они носятся как с писаной торбой и которая стоит у них в одном ряду со Священным писанием, чтобы добровольно отказаться от выпивки. Причем когда восемнадцатая поправка принималась, никто же не думал, что это на время: типа “поженимся, не понравится – разведемся”. До того момента конституция США изменялась только в одну сторону: добавляли, но ничего не вычеркивали. "Сухой закон" принимали навсегда. Как это вообще было возможно? Умственное помешательство на них на всех нашло?
Нет, вы вообще представляете, что означало введение "cухого закона" в США? К каким последствиям, кроме гангстеров, – явным, неявным, ожидаемым, неожиданным и полному фейспалму – это привело? Запретив производство и продажу алкоголя страна уничтожила пятую по объему производства отрасль промышленности, сделав безработными десятки тысяч человек, непосредственно занятых в самой отрасли, и еще тысячи из смежных отраслей, таких как транспорт и общепит. До принятия Восемнадцатой поправки продажа алкогольных лицензий и сбор сопутствующих налогов приносили в казну денег на сумму одной трети государственного бюджета. 11 миллиардов незаплаченных налогов –– это только прямого непосредственного убытка, плюс около 300 миллионов, потраченных на его введение в силу - столько стоил США "сухой закон". Что касается демографических последствий – мама дорогая…
Начало фильма "В джазе только девушки" довольно точно инсценирует бойню в День Св. Валентина 1929 года в Чикаго, когда бойцы Ал Капоне поставили к стене и расстреляли из автомата людей Багси Морана
Миллионы законопослушных американцев были превращены в бытовых и профессиональных преступников, спекулянтов и самогонщиков. Была взращена беспрецедентная организованная преступность, намертво срощенная с госаппаратом. Двенадцатилетняя гангстерская война унесла жизни сотен людей. Это только те, что погибли в перестрелках. Прибавьте еще несколько тысяч людей, отравившихся палёным бухлом (в среднем тысяча человек в год на каждый год “сухого закона” умирало от отравления контрафактным алкоголем), десятки тысяч остались инвалидами, обогатив медицинскую номенклатуру новой болезнью.
В то время как общее количество пьющих людей после введения “сухого закона”, действительно, несколько уменьшилось, потребление алкоголя на душу тех, кто продолжал пить, выросло. Кроме того, "сухой закон" изменил половой состав алкоголизма: если до него алкоголизм был преимущественно мужской проблемой: раньше в салунах обслуживали только мужчин, женщин - порядочных женщин – в салуны вообще не пускали, зато теперь подпольные спикизи исповедовали полное равенство полов и алкоголизм стал такой же повсеместно женской проблемой, как и мужской.
Актриса Мари Превост – одна из великолепных флапперов эпохи, звезда «Прекрасных и Обреченных» умерла от алкоголизма в 38 лет
«Благородный эксперимент» провалился с треском, изменив страну к худшему. Что заставило Америку пойти на такой странный и совершенно мазохистский фокус? Как это вообще могло произойти? Ну, честно говоря, в некоторой степени это смогло произойти именно потому, что большинство здравомыслящих людей того времени просто не верило что такое может случиться. Проморгали.
Вот вам чтиво на выходные. Сегодня я расскажу вам, как "сухой закон" в США был задуман, реализован и провален, объясню даже почему его нужно было обязательно провести до наступления 1920 года (что, согласитесь, очень для нас удобно, иначе нам бы пришлось называть эпоху джаза не «Безумными Двадцатыми», а типа «Безумными с 1923го по 1934й» что звучит гораздо хуже). Расскажу, как в начале XX века американские суффражистки и анти-иммигрантский шовинистский фронт, борцы за права рабочих и крупнейшие капиталисты, ку-клукс-клановцы и освобожденные черные рабы сошлись под одним общим лозунгом, поднятым на знамена беспринципными популистами, которых оказалось не остановить. Как честные усилия людей, пытающихся защитить семью и детство, стали разменной монетой в политической игре, как война пива против виски привела к запрету того и другого, и как на пике индустриализации деревня нанесла городу последний оглушающий удар.
2. Как спивалась Америка
Как это произошло? Как американский народ из групп религиозных подвижников, бежавших за океан от гонений и разврата Европы, превратился в нацию забулдыг, бьющих жен смертным боем и оставляющих детей беспризорниками? Сдадим немного назад.
Алкогольные напитки всегда были частью диеты американцев, с самого-самого начала. Когда «Мэйфлауэр» зарылась носом в массачуссетскую гальку, ознаменовав начало колонизации нового континента, в ее трюмах пива было больше, чем запасов воды. Объясняется это элементарными гигиеническими соображениями: сохранить в дальнем плавании ферментированные напитки легче, чем пресную воду. Те же самые идеи сопровождали первопоселенцев на всем пути освоения Запада. Врачи настоятельно советовали не пить непонятно чем зараженную воду из открытых источников и заменять ее по возможности пивом или домашним сидром, который американцы быстро научились квасить из персиков на Юге и яблок на Севере. Поэтому слабоалкогольные напитки американские пионеры пили постоянно: на завтрак, обед и ужин, всю свою жизнь, непосредственно переходя на них с молока матери и заканчивая на смертном одре.
Старинный коврик, изображающий колониста, делящегося с индейцем пузырем. Индейцы, кстати, спивались по-черному, но это тема другого рассказа
Но поскольку самодельные сидр и пиво содержали в себе всего 2% алкоголя, они не могли нанести большой вред здоровью колонистов: по крайней мере, не больший, чем неизвестные европейскому иммунитету микробы в местных реках или томагавк по башке. Даже когда Карибские острова начали в изобилии поставлять в Северную Америку ром – этот ценный побочный продукт переработки сахарного тростника – алкоголизм еще не стал настоящей проблемой. Чистый ром бутылками пили только пираты и бандиты, а нормальные люди разбавляли ром водой (или, если угодно, добавляли ром в воду) – типа для обеззараживания: про антисептические свойства рома узнали давно. Получившийся грог пили довольно регулярно. На фермах и заводах даже устраивали ежедневные перерывы на грог в 11 утра. Думаю, можно смело утверждать, что средний американец колониального времени постоянно ходил немного подшофе, но не доходил до полного забвения, и его боевой метаболизм вполне мог это все переработать без последствий. Так все потихоньку тянулось до XVIII века, когда случился опасный сдвиг, прошедший незаметно для всех и оказавший катастрофический эффект на здоровье и питейные традиции нации.
Теннесси виски в традиционных бутылях
Американцев погубил их сельскохозяйственный успех. Пока я вам все это тут рассказываю, приезжие колонисты успели разогнать индейцев, распахать Средний Запад и засеять его зерновыми: пшеницей, рожью, овсом, кукурузой. И оно как поперло, как поперло!.. Американская мечта осуществлялась от горизонта до горизонта. Большие урожаи, недостаток дорог и огромные расстояния новой родины ставили перед удачливыми фермерами новые проблемы. Довольно быстро они осознали, что сохранить в целости и оттранспортировать к потребителю урожай зерновых легче всего в жидком виде. Виски не гниет и не портится, его не грызут мыши. Цена на обьем у виски выше. Опять же, чем заняться на ферме зимой? Вот, к примеру, построить перегонный куб.
Если вы не знали, слово «виски» переводится с кельтского языка как «водка». Виски отличается от водки цветом, потому что традиционно его настаивают в обожженных дубовых бочках. Сейчас производство виски зарегулировано не меньше, чем производство шампанского, и то, по какому рецепту и протоколу, из какого сырья изготавливается, в чем выдерживается и как будет называться конечный продукт – сложный контролируемый процесс, обвешанный большим количеством лицензий. Но во времена, о которых мы говорим, американский виски мало чем отличался от самогонки.
"Сломан и Ко" объявляет 100 долларовую награду за поимку тех, кто наливает контрафактный виски в их фирменные бутылки - и все это на фоне Ромео и Джульетты
В принципе, виски можно гнать из любого зерна. Виски из кукурузы называли «бурбон» - его производство организовали шотландские иммигранты в Кентукки. Бурбон, производящийся в Теннесси, обычно называли «теннесси виски» («Джек Дениелс» его типичный представитель). Солодовый виски производят по большей части из ячменя, ржаной виски – часто его называют просто «rye» – соответственно, большей частью из ржи, но американцы не мелочатся и считают «раем» все, где в солоде было хотя бы 51% ржи, а остальное – хоть солома и алюминиевая стружка (шутка, обычно те же кукуруза и ячмень). Ржаной виски гнали преимущественно на Северо-Востоке, в Мэриленде и Пенсильвании. Из пшеницы виски тоже делали, но гораздо меньше: пшеница – продукт сравнительно дорогой и ее больше перерабатывали в муку, чаще всего только «подпшеничивали» бурбон. «Белый виски» - то есть, свежий продукт, не выдержанный в бочках и не получивший характерного цвета, называли «moonshine» - и это уже без оговорок самый настоящий самогон.
В заросших лесом горах Теннессии дымили сотни винокурен, которыми заправляли местные "горцы" - hillbillys
Тем временем случилась Американская революция (это, напоминаю, когда североамериканские колонии отказались быть под каблуком Великобритании и основали собственное государство США). Обиженная Великобритания прекращает поставки в бунтующий Новый Свет многих продуктов, в том числе – карибского рома. В ответ на эти происки фермеры Огайо и Кентукки так энергично начали перерабатывать избыток кукурузы в отечественный алкоголь, что вскоре виски становится дешевле не только чая и рома, но даже пива и молока. И именно в этот момент происходит подмена, которая чуть не погубила новую нацию: американцы, привыкшие для бодрости духа постоянно прихлебывать из ковша сидр и пиво, начинают то и дело заменять их на виски. То есть, как-то незаметно для себя переходят с двухпроцентного на сорокапроцентный алкоголь, практически не изменив при этом стиля и объема потребления.
3. Салуны и вредители из-за океана
Мужчина шел в салун. Салун был не просто питейным заведением – это был клуб, где американец встречался с друзьями и вообще наконец-то чувствовал себя человеком. Безработный там узнавал, где нанимают, мелкий бизнес продавал свои услуги, там устраивали собрания профсоюзов, опять же бильярд, опять же карты, опять же девочки. Многие салуны предлагали бесплатный обед к платной выпивке. Слово за слово, начали, вроде, с пива, продолжили бурбоном, и вот как-то вдруг вся получка кончилась и ты сидишь в грязной канаве, вокруг темнота, и какой-то ребенок, размазывая сопли, тянет тебя за рукав и канючит «папаша, пойдемте домой».
Интерьер техасского салуна в тихое время
Приходя домой, пьяные мужчины делали все, что им было угодно. Никаких механизмов защиты женщин и детей от домашнего насилия не существовало в принципе. Очень рекомендую перечитать в этом ключе “Приключения Гекльберри Финна”, где добрые горожане стали жалеть Гека только после того, как решили, что папаша его, в конце-концов, все-таки убил. Нельзя было вызвать полицию и потребовать арестовать разбушевавшегося главу семейства. Бежать было некуда. Даже церковь, теоретически бывшая защитником обиженных, запросто могла встретить чуть живую женщину словами, что если муж тебя бьет, то ты, должно быть, плохо выполняешь свои обязанности и надо больше стараться. “Жена да убоится мужа своего”, слыхала? Ну и в чем проблемы? Муж ублюдок? Не повезло. Тренируй смирение, в раю зачтется.
На фоне всего этого творящегося вокруг безобразия распространяется мнение, что алкоголь это, выражаясь современным языком, “тяжелый” наркотик. То есть многие считали, что для большинства людей просто физически невозможно, начав пить, не спиться - на том же основании, на каком мы считаем, что нельзя колоться героином понемножку. Причем люди были уверены, что абсолютная трезвость является нормальным естественным состоянием человека, и если его нарочно не спаивать, человек сам не будет тянуться к спиртному. Т.е. салуны нарочно спаивают рабочих людей для извлечения материальной выгоды. А кто стоит за спинами содержателей салунов? Кто вводит в грех беспомощных и в душе хороших американцев? Правильно, иммигранты.
Дядя Сэм уже не знает, куда залезть, чтобы спастись от прилива иммигрантов
В XIX веке антииммигрантские настроения в США окрепли и озлобились. Великий картофельный голод пригнал в Америку почти два миллиона ирландцев. Италия – я чуть было не написала стандартное “раздираемая” войной, хотя на самом деле Италия наоборот объединялась через войну – поставила в США почти пять миллионов итальянских беженцев. Но больше всего приехало немцев: семь с половиной миллионов в течении XIX века, почти удвоив население страны.
К этому времени в США уже сложилась нация: местные, рожденные на этом континенте люди чувствовали себя единым народом, “настоящими американцами”, и зачастую очень нервно относились к недавно понаехавшим голодранцам, готовым работать за крышу и похлебку. Все эти понаехавшие не только говорили на неправильных языках и исповедовали неправильную (католицизм с точки зрения протестантов был во многом аморальным) религию: они неправильно потребляли спиртные напитки.
Ирландцы, действительно, пили много и алкоголизм у них был дай боже
А теперь перейдем к немцам, которые, в некотором смысле, действительно спаивали Америку.
Вы знаете их имена. Империи, построенные в XIX веке, никуда не делись: Miller, Coors, Schlitz, Blatz, Anheuser и Busch. Они пережили “сухой закон”, переживут и нас. Эти люди привезли из Германии рецепт лагера - светлого пива с более долгим сроком хранения, чем привычные англосаксонцам темные эли. И ко второй половине XIX века они полностью захватили пивной рынок. Американское общество пивоваров всю свою работу вело на немецком языке: потому что не для кого было переходить на английский.
Немецкие пивовары делали колоссальные деньги и неустанно боролись за потребителя. Пивоварни покупали магазины на оживленных улицах и предлагали любому открыть там салун. Достаточно было подписать договор, что ты обязуешься наливать пиво только этой компании, и тебе предоставляли помещение, мебель, пиво, посуду, бильярдный стол и лицензию: и назавтра можно было открывать бизнес. В результате этой практики в конце века в городах США было по салуну на каждые 200 взрослых, включая трезвенников, язвенников, мормонов и женщин.
Салун, спонсированный пивоварней, на улице Сан-Диего
Как не воспитывай в себе христианскую кротость, если над тобой достаточно долго издеваются, терпение в конце-концов лопнет. У американских женщин терпение лопнуло в декабре 1873 года. Армии женщин в черном с пением церковных гимнов прошли по салунам 31 штата. Они выстраивались вдоль фасада салуна и вставали на колени. Когда к ним выходил бартендер или хозяин они кротко просили их прекратить продажу спиртного и спасти женщин и детей города от бича алкоголя. Газеты в это время выпускались уже регулярно и шумиха поднялась изрядная. Это будет названо “Женским крестовым походом за трезвость”.
Хочу обратить ваше внимание, что подобная выходка в те времена считалась совершенно не к лицу порядочной женщине. Во-первых, они не должны были выносить сор из избы. Во-вторых, не должны были указывать мужчинам, как им жить. И уж точно не должны были диктовать бизнесменам, как им вести свой бизнес. Пьяные посетители салунов издевались над демонстрантками как могли. В них плевали, их обливали пивом, в одном месте подкатили пожарную машину и в морозный зимний день начали поливать демонстрацию ледяной водой. А один из хозяев салуна и соседствующей пивоварни не поленился выкатить навстречу женщинам пушку. Одна из демонстранток залезла на пушку и затянула гимн, который был подхвачен толпой. Хозяин сдался и закрыл заведение.
Конечно, толку от этих героических акций был чуток. Даже когда женщинам удавалось на время закрыть салун или заставить аптекаря подписать клятву не продавать спиртное, все возвращалось на круги своя через пару недель. Но кое-что женский крестовый поход изменил: женщины почувствовали свою силу и взбудоражили общественное мнение. Они заставили средства массовой информации заговорить о правах женщин, а также о бесплодности традиционных форм антиалкогольного движения.
Лозунг "Губы, которые прикасаются к спиртному, не тронут нас" - настоящий, но женщины - актрисы в костюмах. Пример тогдашней сатиры на женское движение за трезвость
Потому что общества трезвости в Америке возникали постоянно. И местные законы – городские и даже законы целого штата, вводящие на отдельных территориях варианты “сухого закона” уже были. Демократия в действии: достаточно было иметь сильную церковную общину и решительного мэра и бац - приходится ездить за выпивкой в соседний город. Штат Мэйн, как я уже упоминала, в 1851 году ввел запрет на продажу алкоголя (пришлось расстрелять ирландскую демонстрацию, но закон был введен). И толку-то. Ходили анекдоты о том, как в Портленде хозяева салунов, которым запретили продавать спиртное, в шесть раз повысили цену на закуски и выдавали выпивку бесплатно. Как один из них за 6 центов предлагал посмотреть на слепую свинью – бесплатное пиво прилагалось к аттракциону. А вскоре на новые законы просто переставали обращать внимание и запрещенные с понтом салуны вели бизнес по-прежнему. К примеру Канзас был “сухим” штатом много лет, что абсолютно никому не мешало. Пока не появилась Керри Нейшен (Carry Nation).
Матушка Нейшен была проповедницей и слегка чокнутой. Услышав зов бога, она с камнями и топором (!) начала ходить по салунам Канзасских городов и крушить все, что попадало под топор. Ее много раз арестовывали. Она выходила из тюрьмы, ехала в следующий город и набрасывалась на тамошние питейные заведения. Она стала притчей во языцех и международной знаменитостью. Бары по всей стране повесили шуточные объявления, обыгрывающие ее фамилию: "All Nations Welcome But Carrie" (Мы рады всем народам, кроме Керри). Когда губернатор Канзаса лично попросил ее прекратить безобразия, Керри Нейшен ответила: "Раз вы ничего не предпринимаете, чтобы законы исполнялись, придется это делать мне!". И снова газеты поднимают на повестку дня вопрос: что толку от местных антиалкогольных законодательств? Это просто балаган. Проблему нужно решать в масштабах страны. Если мы действительно хотим что-то изменить, нам нужен повсеместный закон, который нельзя отменить и нельзя проигнорировать. Нам нужно внести изменения в федеральную конституцию.
Но разговоры об изменении законодательства вели уже не женщины. Максимум что смогло сделать женское движение это ввести уроки трезвости в школах и распространить (широко распространить, особенно среди детей) миф о пирокинезе: что если будешь много пить, то твое тело так проспиртуется, что ты можешь самопроизвольно загореться и сгоришь до тла. Первым антиалкогольным движением получившим реальное политическое влияние была Анти-салунная лига (Anti-saloon league), усатые лидеры которой постоянно повторяли, что они не являются политической партией, но тем не менее они заставили плясать под свою дудку всех: от городских советов до конгресса США.
Кого выберешь ты?
Анти-салунная лига была организована юристом, оставившим практику, чтобы стать священником. И эта спайка: юридическое образование плюс истовая религиозность плюс мужской пол, характерные для всех лидеров Лиги, показала себя поразительно эффективной для достижения до сих пор недостижимых политических целей трезвенников. Лига была организована как настоящая корпорация: помимо добровольцев, у нее был бюрократический аппарат, люди на зарплате, стабильный бюджет, получаемый из членских взносов и церковных сборов, и своя газета. Лига получила поддержку всех протестантских общин США, кроме лютеран (немцы), и начала применять новую стратегию давления на политиков, добиваясь своей единственной цели: “сухого закона” для всей страны.
Выбирай: салун или дети?
Делалось это примерно так. Местного политика в разгар предвыборной кампании загоняли в угол вопросом: “Вы за “сухой закон” и спасение нации или против “сухого закона” и за вырождение американского народа, за нищету, проституцию, мучения детей и засилие иноверцев?” (“Ты перестала пить коньяк по утрам? Отвечай да или нет”) Все попытки “умеренных” вывести диалог на более рациональный уровень сметались цунами демагогии и ревом хорошо проагитированной толпы (Лига имела летучий штат натасканных проповедников, делавших туры по всем районам страны). А дальше демократия делала свое черное дело: если ты хочешь, чтобы тебя избрали, допустим, шерифом или мэром, говори “да”. После вынужденной отставки чрезвычайно популярного губернатора Огайо, приличного вроде человека, посмевшего говорить, что мол запретами морали не улучшить, политики просто стали бояться Лигу. Стало ясно, что если ты вообще хочешь продолжать карьеру, нужно голосовать за “сухих”.
Члены Лиги не были ни лицемерами, ни карьеристами, они искренне верили в необходимость и благость “сухого закона”. Но они также верили в то, что цель оправдывает средства, и не стеснялись на пути к этой цели использовать запугивание, прямой шантаж, давление через средства массовой информации и самый циничный сговор по схеме “ты мне, я тебе”: Потому что по-другому с ними нельзя, мы же видели: по-честному не получается!
Вы считаете, что салуны приносят больше пользы или вреда?
Отдельная гениальность стратегии Анти-салунной лиги была в том, что они не обращали внимания на различия в политических платформах потенциальных союзников: были они “левыми” или “правыми”, что они думали об избирательном праве для женщин и о золотом запасе, о внешней политике и о профсоюзах. Лигу интересовало только согласны ли вы подписаться под требованием “сухого закона” – а дальше можете хоть на головах ходить, хоть с лосями сношаться. На либеральном северо-востоке Лига шла плечом к плечу с демонстрациями суффражисток, а в городах ультра-правого Юга было невозможно разобрать, где заканчивается Анти-салунная лига и начинается местный ку-клукс-клан.
Стало ясно, что раньше губило традиционные движения борцов за трезвость: они слишком многого хотели от сторонников. Требовали от всех святости. А теперь, чтобы привлечь к себе значительное количество голосов, политическое и общественное влияние и впечатляющее финансирование Лиги достаточно было пообещать, что ты будешь голосовать за “сухой закон” – и все. Бросать пить было совершенно не обязательно.
В каждой из групп, вставшей под знамена “сухих”, был костяк, который честно пытался спасти страну от бича алкоголизма и искренне считал, что абсолютная трезвость – это единственно возможный выход. Но также в каждой из этих групп были многочисленные партии, пытающиеся протащить под лозунгом борьбы с пьянством свои дополнительные, эгоистичные цели – иногда совершенно неблаговидные.
Альянс женского движения с Анти-Салунной лигой оказался взаимовыгодным: женщины получат избирательное право в том же году, когда введут "сухой закон", следующей поправкой к конституции
Церковь призывала к борьбе с алкоголизмом – а заодно с иноверцами, которые якобы пропагандируют алкоголизм. Женщины требовали запретить салуны – и заодно требовали право голосовать. Белый юг рьяно требовал прекратить пьянство среди фермерских рабочих – преимущественно негров, потому что они все еще до смерти боялись своих бывших рабов. Как рабочее движение, так и борцы за просвещение черных американцев считали алкоголизм добровольным рабством и верили, что, отказавшись от спиртного, кто был никем сможет, наконец, стать всем. При этом богатейшие буржуи, такие как Карнеги и Форд, тоже были всячески против пьянства и идущего с ним рука об руку производственного травматизма, прогулов и падения производительности труда конвейерных рабочих. “Истинные американцы” требовали запрета крепких напитков, а также выпнуть из страны иммигрантов, которые их пьют. И в каждом городе, в каждом избирательном округе находились амбициозные политики, воюющие за закрытие местных салунов, потому что в салунах вели политическую агитацию и напрямую скупали голоса избирателей, вызывая непритворное возмущение тех, кого к этой кормушке не допустили.
Немецкие пивовары делали колоссальные деньги и неустанно боролись за потребителя. Пивоварни покупали магазины на оживленных улицах и предлагали любому открыть там салун. Достаточно было подписать договор, что ты обязуешься наливать пиво только этой компании, и тебе предоставляли помещение, мебель, пиво, посуду, бильярдный стол и лицензию: и назавтра можно было открывать бизнес. В результате этой практики в конце века в городах США было по салуну на каждые 200 взрослых, включая трезвенников, язвенников, мормонов и женщин.
Салун, спонсированный пивоварней, на улице Сан-Диего
4. Провал Женского Крестового похода
Хочу обратить ваше внимание, что подобная выходка в те времена считалась совершенно не к лицу порядочной женщине. Во-первых, они не должны были выносить сор из избы. Во-вторых, не должны были указывать мужчинам, как им жить. И уж точно не должны были диктовать бизнесменам, как им вести свой бизнес. Пьяные посетители салунов издевались над демонстрантками как могли. В них плевали, их обливали пивом, в одном месте подкатили пожарную машину и в морозный зимний день начали поливать демонстрацию ледяной водой. А один из хозяев салуна и соседствующей пивоварни не поленился выкатить навстречу женщинам пушку. Одна из демонстранток залезла на пушку и затянула гимн, который был подхвачен толпой. Хозяин сдался и закрыл заведение.
Конечно, толку от этих героических акций был чуток. Даже когда женщинам удавалось на время закрыть салун или заставить аптекаря подписать клятву не продавать спиртное, все возвращалось на круги своя через пару недель. Но кое-что женский крестовый поход изменил: женщины почувствовали свою силу и взбудоражили общественное мнение. Они заставили средства массовой информации заговорить о правах женщин, а также о бесплодности традиционных форм антиалкогольного движения.
Лозунг "Губы, которые прикасаются к спиртному, не тронут нас" - настоящий, но женщины - актрисы в костюмах. Пример тогдашней сатиры на женское движение за трезвость
Потому что общества трезвости в Америке возникали постоянно. И местные законы – городские и даже законы целого штата, вводящие на отдельных территориях варианты “сухого закона” уже были. Демократия в действии: достаточно было иметь сильную церковную общину и решительного мэра и бац - приходится ездить за выпивкой в соседний город. Штат Мэйн, как я уже упоминала, в 1851 году ввел запрет на продажу алкоголя (пришлось расстрелять ирландскую демонстрацию, но закон был введен). И толку-то. Ходили анекдоты о том, как в Портленде хозяева салунов, которым запретили продавать спиртное, в шесть раз повысили цену на закуски и выдавали выпивку бесплатно. Как один из них за 6 центов предлагал посмотреть на слепую свинью – бесплатное пиво прилагалось к аттракциону. А вскоре на новые законы просто переставали обращать внимание и запрещенные с понтом салуны вели бизнес по-прежнему. К примеру Канзас был “сухим” штатом много лет, что абсолютно никому не мешало. Пока не появилась Керри Нейшен (Carry Nation).
Матушка Нейшен была проповедницей и слегка чокнутой. Услышав зов бога, она с камнями и топором (!) начала ходить по салунам Канзасских городов и крушить все, что попадало под топор. Ее много раз арестовывали. Она выходила из тюрьмы, ехала в следующий город и набрасывалась на тамошние питейные заведения. Она стала притчей во языцех и международной знаменитостью. Бары по всей стране повесили шуточные объявления, обыгрывающие ее фамилию: "All Nations Welcome But Carrie" (Мы рады всем народам, кроме Керри). Когда губернатор Канзаса лично попросил ее прекратить безобразия, Керри Нейшен ответила: "Раз вы ничего не предпринимаете, чтобы законы исполнялись, придется это делать мне!". И снова газеты поднимают на повестку дня вопрос: что толку от местных антиалкогольных законодательств? Это просто балаган. Проблему нужно решать в масштабах страны. Если мы действительно хотим что-то изменить, нам нужен повсеместный закон, который нельзя отменить и нельзя проигнорировать. Нам нужно внести изменения в федеральную конституцию.
Но разговоры об изменении законодательства вели уже не женщины. Максимум что смогло сделать женское движение это ввести уроки трезвости в школах и распространить (широко распространить, особенно среди детей) миф о пирокинезе: что если будешь много пить, то твое тело так проспиртуется, что ты можешь самопроизвольно загореться и сгоришь до тла. Первым антиалкогольным движением получившим реальное политическое влияние была Анти-салунная лига (Anti-saloon league), усатые лидеры которой постоянно повторяли, что они не являются политической партией, но тем не менее они заставили плясать под свою дудку всех: от городских советов до конгресса США.
Кого выберешь ты?
5. Это вопрос политический
Выбирай: салун или дети?
Делалось это примерно так. Местного политика в разгар предвыборной кампании загоняли в угол вопросом: “Вы за “сухой закон” и спасение нации или против “сухого закона” и за вырождение американского народа, за нищету, проституцию, мучения детей и засилие иноверцев?” (“Ты перестала пить коньяк по утрам? Отвечай да или нет”) Все попытки “умеренных” вывести диалог на более рациональный уровень сметались цунами демагогии и ревом хорошо проагитированной толпы (Лига имела летучий штат натасканных проповедников, делавших туры по всем районам страны). А дальше демократия делала свое черное дело: если ты хочешь, чтобы тебя избрали, допустим, шерифом или мэром, говори “да”. После вынужденной отставки чрезвычайно популярного губернатора Огайо, приличного вроде человека, посмевшего говорить, что мол запретами морали не улучшить, политики просто стали бояться Лигу. Стало ясно, что если ты вообще хочешь продолжать карьеру, нужно голосовать за “сухих”.
Члены Лиги не были ни лицемерами, ни карьеристами, они искренне верили в необходимость и благость “сухого закона”. Но они также верили в то, что цель оправдывает средства, и не стеснялись на пути к этой цели использовать запугивание, прямой шантаж, давление через средства массовой информации и самый циничный сговор по схеме “ты мне, я тебе”: Потому что по-другому с ними нельзя, мы же видели: по-честному не получается!
Вы считаете, что салуны приносят больше пользы или вреда?
Отдельная гениальность стратегии Анти-салунной лиги была в том, что они не обращали внимания на различия в политических платформах потенциальных союзников: были они “левыми” или “правыми”, что они думали об избирательном праве для женщин и о золотом запасе, о внешней политике и о профсоюзах. Лигу интересовало только согласны ли вы подписаться под требованием “сухого закона” – а дальше можете хоть на головах ходить, хоть с лосями сношаться. На либеральном северо-востоке Лига шла плечом к плечу с демонстрациями суффражисток, а в городах ультра-правого Юга было невозможно разобрать, где заканчивается Анти-салунная лига и начинается местный ку-клукс-клан.
Стало ясно, что раньше губило традиционные движения борцов за трезвость: они слишком многого хотели от сторонников. Требовали от всех святости. А теперь, чтобы привлечь к себе значительное количество голосов, политическое и общественное влияние и впечатляющее финансирование Лиги достаточно было пообещать, что ты будешь голосовать за “сухой закон” – и все. Бросать пить было совершенно не обязательно.
В каждой из групп, вставшей под знамена “сухих”, был костяк, который честно пытался спасти страну от бича алкоголизма и искренне считал, что абсолютная трезвость – это единственно возможный выход. Но также в каждой из этих групп были многочисленные партии, пытающиеся протащить под лозунгом борьбы с пьянством свои дополнительные, эгоистичные цели – иногда совершенно неблаговидные.
Альянс женского движения с Анти-Салунной лигой оказался взаимовыгодным: женщины получат избирательное право в том же году, когда введут "сухой закон", следующей поправкой к конституции
Церковь призывала к борьбе с алкоголизмом – а заодно с иноверцами, которые якобы пропагандируют алкоголизм. Женщины требовали запретить салуны – и заодно требовали право голосовать. Белый юг рьяно требовал прекратить пьянство среди фермерских рабочих – преимущественно негров, потому что они все еще до смерти боялись своих бывших рабов. Как рабочее движение, так и борцы за просвещение черных американцев считали алкоголизм добровольным рабством и верили, что, отказавшись от спиртного, кто был никем сможет, наконец, стать всем. При этом богатейшие буржуи, такие как Карнеги и Форд, тоже были всячески против пьянства и идущего с ним рука об руку производственного травматизма, прогулов и падения производительности труда конвейерных рабочих. “Истинные американцы” требовали запрета крепких напитков, а также выпнуть из страны иммигрантов, которые их пьют. И в каждом городе, в каждом избирательном округе находились амбициозные политики, воюющие за закрытие местных салунов, потому что в салунах вели политическую агитацию и напрямую скупали голоса избирателей, вызывая непритворное возмущение тех, кого к этой кормушке не допустили.
Все эти деятели думали, что они смогут использовать Анти-Салунную Лигу – этих трогательных наивных религиозных маразматиков – для своего продвижения вперед. Ну подумаешь, подписались под какой-то бумажкой. Никто же не верил, что “сухой закон” - это они всерьез. Упс.
6. Выход на финишную прямую
В то время как “сухим” успешно удавалось собрать под своими знаменами самые контрастные политические группы, богатейшее “мокрое” лобби – ивовары и производители крепких напитков – не могли объединиться, чтобы дать им коллективный отпор. Пивовары пытались присоседиться к трезвенникам, пропагандируя пиво как здоровый напиток, почти что не алкоголь. Одни витамины. Виски – это да, зло. А пиво – что вы, пиво это пенистая радость, грудным младенцам полезно давать пососать тряпочку с пивом, они от этого розовеют и полнеют. Пиво пьют в кругу семьи (мы тут как раз удобно поставили на конвейер бутилированные сорта), семья от этого крепнет. Долой салуны, да здравствует выпивание дома!
Что может быть полезнее для здоровья младенца, чем солод и хмель?
Производителям виски трудно было найти красиво звучащие слова в оправдание своей продукции, но они были совершенно уверены в своей безопасности до тех пор, пока правительство будет получать их налоги. В один год федеральное правительство США 70% своего бюджета получило от лицензий на продажу алкоголя и сбора налогов с производителей. Трезвенники могли хоть закричаться, хоть охрипнуть: денежный аргумент был непотопляемым. Пока он не был потоплен. Как “Титаник”.
В 1913 году под давлением социалистов, требующих справедливого перераспределения доходов, и примкнувшей к ним – и чего это вдруг? – Анти-салунной лиги, США ратифицирует Шестнадцатую поправку к конституции. Это означает: в стране вводится единый подоходный налог.
Виски и пиво дружно волокут куда-то ящик для биллютеней, но на деле они никогда не работали вместе
В первый же год федеральное правительство получает 100 миллионов свободных от связи с алкоголем долларов. И в этом же году в конгресс внесено предложение о внесении поправки в конституцию, запрещающую производство, продажу, транспортировку и экспорт алкогольных напитков на всей территории США.
“Сухим” нужно было добиться большинства в ⅔ в конгрессе, после чего поправка должна была пройти ратификацию законодательными собраниями отдельных штатов, и не меньше 36 из 48 (Аляска и Гавайи еще не штаты) должны были ее принять, чтобы она стала частью конституции всей страны. И это нужно было сделать до очередной всеобщей переписи населения в 1920 году, потому что невооруженным глазом было видно, что по результатам новой переписи количество городского населения пропорционально возрастет. Что значит “мокрые”, либеральные, иммигрантские города получат больше голосов в конгрессе, чем “сухая”, протестантская, патриархальная деревня, после чего “сухой закон” принять будет невозможно, и все старания Анти-салунной лиги будут напрасны. Лига удесятерила усилия.
Когда США вступили в Первую Мировую войну, “сухие” выжали из ситуации все, что можно. Комитет общественной информации США развернул колоссальную анти-немецкую пропаганду в стране. Кошмарные плакаты показывали немцев как кровожадных извергов (не только солдат, всех немцев вообще) и призывали бороться с немецкой заразой не только на войне в Европе, но и дома. Немецкие иммигранты, разбогатевшие на пиве, были легкой мишенью. Это они спаивают американский народ, прикарманивая наши деньги, и почти наверняка ведут тайные переговоры с кайзером и шпионят в пользу Германии!
Распитие пива фактически приравняли к измене родине и пьянство объявили антиподом патриотизма. “Сухие” вносят предложение объявить зерно стратегическим запасом и установить военный мораторий на переработку зерна в алкоголь – и добивается его принятия.
К 1917 году 15 штатов и множество отдельных городов и районов ввели у себя тот или иной вариант “сухого закона”, почти половина населения страны жила под ограничением на спиртное. Лига прицельно атаковала конгрессменов, добиваясь их поддержки и вытесняя тех, кто не соглашался. Наконец, в августе 1917 года обе палаты парламента проголосовали "за" необходимым большинством и Конгресс передал поправку на рассмотрение в национальные собрания штатов. “Сухим” предоставили ни много ни мало семь лет на то, чтобы добиться ратификации поправки. Даже в этот момент “мокрые” не верили всерьез, что “сухие” смогут это сделать за такое короткое время. На тот момент только 15 штатов полностью "сухие", а им нужно минимум 36.
Им понадобилось чуть больше года. В январе 1919-го Небраска стала тридцать шестым штатом, поддержавшим “сухой закон”, и 18 поправка стала частью конституции США с введением в действие на следующий, 1920, год. Если вам нужен вдохновляющий исторический пример того, как нужно финишировать, посмотрите на “сухое” движение. Они порвали финишную ленточку.
продолжение >>
Производителям виски трудно было найти красиво звучащие слова в оправдание своей продукции, но они были совершенно уверены в своей безопасности до тех пор, пока правительство будет получать их налоги. В один год федеральное правительство США 70% своего бюджета получило от лицензий на продажу алкоголя и сбора налогов с производителей. Трезвенники могли хоть закричаться, хоть охрипнуть: денежный аргумент был непотопляемым. Пока он не был потоплен. Как “Титаник”.
В 1913 году под давлением социалистов, требующих справедливого перераспределения доходов, и примкнувшей к ним – и чего это вдруг? – Анти-салунной лиги, США ратифицирует Шестнадцатую поправку к конституции. Это означает: в стране вводится единый подоходный налог.
Виски и пиво дружно волокут куда-то ящик для биллютеней, но на деле они никогда не работали вместе
В первый же год федеральное правительство получает 100 миллионов свободных от связи с алкоголем долларов. И в этом же году в конгресс внесено предложение о внесении поправки в конституцию, запрещающую производство, продажу, транспортировку и экспорт алкогольных напитков на всей территории США.
“Сухим” нужно было добиться большинства в ⅔ в конгрессе, после чего поправка должна была пройти ратификацию законодательными собраниями отдельных штатов, и не меньше 36 из 48 (Аляска и Гавайи еще не штаты) должны были ее принять, чтобы она стала частью конституции всей страны. И это нужно было сделать до очередной всеобщей переписи населения в 1920 году, потому что невооруженным глазом было видно, что по результатам новой переписи количество городского населения пропорционально возрастет. Что значит “мокрые”, либеральные, иммигрантские города получат больше голосов в конгрессе, чем “сухая”, протестантская, патриархальная деревня, после чего “сухой закон” принять будет невозможно, и все старания Анти-салунной лиги будут напрасны. Лига удесятерила усилия.
Когда США вступили в Первую Мировую войну, “сухие” выжали из ситуации все, что можно. Комитет общественной информации США развернул колоссальную анти-немецкую пропаганду в стране. Кошмарные плакаты показывали немцев как кровожадных извергов (не только солдат, всех немцев вообще) и призывали бороться с немецкой заразой не только на войне в Европе, но и дома. Немецкие иммигранты, разбогатевшие на пиве, были легкой мишенью. Это они спаивают американский народ, прикарманивая наши деньги, и почти наверняка ведут тайные переговоры с кайзером и шпионят в пользу Германии!
Распитие пива фактически приравняли к измене родине и пьянство объявили антиподом патриотизма. “Сухие” вносят предложение объявить зерно стратегическим запасом и установить военный мораторий на переработку зерна в алкоголь – и добивается его принятия.
К 1917 году 15 штатов и множество отдельных городов и районов ввели у себя тот или иной вариант “сухого закона”, почти половина населения страны жила под ограничением на спиртное. Лига прицельно атаковала конгрессменов, добиваясь их поддержки и вытесняя тех, кто не соглашался. Наконец, в августе 1917 года обе палаты парламента проголосовали "за" необходимым большинством и Конгресс передал поправку на рассмотрение в национальные собрания штатов. “Сухим” предоставили ни много ни мало семь лет на то, чтобы добиться ратификации поправки. Даже в этот момент “мокрые” не верили всерьез, что “сухие” смогут это сделать за такое короткое время. На тот момент только 15 штатов полностью "сухие", а им нужно минимум 36.
Им понадобилось чуть больше года. В январе 1919-го Небраска стала тридцать шестым штатом, поддержавшим “сухой закон”, и 18 поправка стала частью конституции США с введением в действие на следующий, 1920, год. Если вам нужен вдохновляющий исторический пример того, как нужно финишировать, посмотрите на “сухое” движение. Они порвали финишную ленточку.
продолжение >>
Комментариев нет:
Отправить комментарий