Золотая лихорадка. Часть 9 и последняя

Вы можете спросить: если ситуация в Калифорнии была такой тяжелой, почему люди оставались на золотодобыче? Почему они все, попробовав мыть золото, не бросили это дело и на занялись чем-нибудь другим, более прибыльным и надежным? Почему новые люди прибывали каждый год в течении почти десяти лет, на что они надеялись?

По-хорошему, золотодобыча для одинокого старателя была сродни азартной игре. Побеждали не те, кто больше трудился, а кому тупо повезло. При этом каждый год золотой лихорадки случались огромные открытия, каждый раз подхлестывавшие надежды: может быть, в следующий раз удача улыбнется тебе? И на этом фоне традиционная протестантская мораль соединяла неудачу в бизнесе с нерадивостью, с моральной ущербностью. Люди стыдились неудачи, как если бы она зависела от них, от их труда и усердия, а не от слепого случая. Это было совершенно несправедливо и делало многих заложниками своих предрассудков. Что подумают люди, если я вернусь с пустыми руками? Что я никчемный пьяница, что я мало работал?


Взаправдашняя фотография того времени и тех мест

Те, кому повезло иметь любящие и понимающие семьи, получали письма из дома, говорившие: пожалуйста, вернись! Никто не посмотрит на тебя косо, никто не будет укорять. Бог с ним, с золотом, если даже ты вернешься беднее, чем уезжал: главное, что мы увидим тебя живым. Счастливцами были не те, кто нашел огромный самородок, а кто вернулся домой не покалеченным и был с радостью встречен родными. Но далеко не всем везло иметь надежный тыл. Большинство упорствовали и надеялись до последнего, а каждую добычу спускали за игорным столом, надеясь одним ударом выйти в дамки - и теряли последнее.

«Есть поговорка, - писал Джон Саттер, - «человек украдет все, кроме верстового камня и мельничного жернова». Так вот, у меня спёрли мельничный жернов!» Года не прошло с находки золота, как его обширные владения были наводнены старателями, нагло объясняющими ему, что частная собственность на землю не распространяется на минеральные залежи, и между делом убивавшими его скот и ломавшие постройки и машины. Его собственные рабочие разбежались копать золото. Его долги росли, он начал пить, ситуация ухудшалась с каждым месяцем. В конце-концов Саттер уехал в Вашингтон и ввязался в бесконечный диспут с правительством США, требуя компенсации за пользование его землей, и умер почти раззоренным, так и не дождавшись положительного ответа.


Лесопилка Саттера, так и не начавшая по-хорошему работать

Конец золотой лихорадки нельзя обозначить такой же четкой датой, как ее начало. Во второй половине пятидесятых ажиотаж и золото постепенно сходят на нет. Толпы разочаровавшихся старателей начнут потихоньку разбредаться из Сьерра-Невады во все стороны. И куда они ни пойдут, везде они по привычке будут присаживаться у берега горных речек и пытаться мыть шлих. И золото снова будет найдено! В Неваде, в Колорадо, в Монтане… Даже на Аляске, даже в Австралии! Но последний гвоздь в золотую лихорадку вобьет обнаружение серебра в Айдахо. Калифорния так насытила золотом экономику страны, что серебряная монета по контрасту с золотом стала редкостью и поднялась в цене. Все серьезные инвесторы бросятся на добычу новой драгоценности, и серебро становится на короткий впечатляющий момент новым золотом. А Калифорнийским золотом станет пшеница, апельсины и виноград.

Всего за период золотой лихорадки в Калифорнии было добыто более ста двадцати пяти миллионов тройских унций золота (почти четыре тысячи тонн) на сумму более 50 миллиардов долларов в современных ценах. В свой пик в 1852 году было добыто на 81 миллион (два современных миллиарда) золота. Инфлация, начавшаяся в Калифорнии, быстро распространилась на все Соединенные Штаты, а потом и на весь мир. Во всех странах, имевших торговые дела с Америкой, поднялись цены. Во многих появился заметный недостаток рабочих рук - настолько существенной была эмиграция в Калифорнию. Но оживление производства и появление совершенно нового почти бездонного рынка оказали такое положительное воздействие на мировую экономику, что в результате, несмотря на инфляцию, реальные зарплаты как промышленных, так и сельскохозяйственных рабочих в Штатах, в Англии, в Чили, на Гаваях и в некоторых других местах вырастут и благосостояние окрепнет. Калифорния, куда в 1849 году приходилось привозить все: от ложек до бобов, в 60е годы начнет экспортировать сельскохозяйственную продукцию по Амеркам и за океан.

Место, где Саттер строил свою мельницу, будет расчищено и возделано, там будет сад из персиковых деревьев, груш и яблонь. Этот участок приобретет Нэнси Гуч - чернокожая женщина, которую привезли в Калифорнию рабыней. Она была освобождена, когда Калифорния стала штатом, работала прачкой и кухаркой, копила деньги и в конце-концов накопила достаточно, чтобы выкупить семью своего сына, оставшуюся в Мисиссипи. Ее сын с женой приехали к Нэнси в Калифорнию и стали вместе с ней возделывать сад. В 1885 году они будут участвовать в похоронах Джеймса Маршалла - того, кто первым нашел здесь золото.


Нэнси - в центре - с семьей сына и внуками

В 1942 году штат выкупит у потомков Нэнси участок земли, где стояла лесопилка, и превратит это место в исторический парк. Вы можете поехать туда и посмотреть на реплики тогдашних строений - лесопилку Саттера, китайский магазин, прачечную, кузницу, пекарню - и на экспозиции оборудования и предметов быта, на статую Маршалла и самим попробовать помыть шлих в миске. Экскурсия стоит три доллара для взрослых, два - для детей. От Сакраменто по пятидесятой автостраде, отворот на Пондеросу и по указателям на север.